Весной 2015 года я исполнила одну свою заветную мечту — прожила целый месяц на Южном берегу Крыма. И по ходу действия вела дневник с путевыми заметками. Делюсь (:
21 апреля
Мы едем в Крым поездом. Не буду описывать все пересадки с чемоданами и вообще постараюсь их забыть. На заборах и стенах проплывающих городов надписи: «Принцесса, люблю!», «Вера, люблю!», «Люблю, мая рыбулечка!» (авторская орфография сохранена). Ощущение, что вся Россия утопает в любви.
22 апреля
На рассвете переправились на пароме, теперь пересекаем Крым. Ранняя весна. Темно от больших солёных туч. Из посадок выпархивают фазаны. Вдалеке горы. Иногда выглядывает море. Странно, когда я его вижу, всегда возникают две мысли. Первая: как много воды! И вторая почему-то: это всё моё!
Едем на маршрутке в Симферополь. Горы перед нами утопают в золоте вечернего солнца. Юные виноградники, ароматные сосны и таблички с крымско-татарскими названиями. Мечта сбывается!
К вечеру добрались, и теперь немного о месте дислокации. Гурзуф — маленькая татарская деревня под Ялтой, которая закогтилась на приморских скалах. Поэтому тут такой красивый разноуровневый пейзаж, любимый художниками. Весь посёлок испещряют лесенки, которые соединяют между собой сакли (татарские дома) как тропинки сусликов. Море — огромный лист стали, сейчас оно неподвижно, и Аю-Даг (по крымско-татарски «Медведь-Гора») спит, уткнувшись в него мордой.
Мы поселились в самом центре, на улице с милым сердцу названием Ленинградская. Подозреваю, что она тут самая длинная. Наш двухэтажный дом стоит на небольшой скале, от дороги к нему идут ступеньки, вырубленные в камне. Дом очень старый, как и все соседние. Построили их крымские татары. На первых этажах раньше держали осликов, теперь там магазины, а основной гурзуфский транспорт — мопеды. Потому что только им протиснуться в узкие средневековые улочки. Один наш сосед — владелец такого мопеда и двух спаниелей. Иногда я вижу, как он несётся по делам, а в ногах у него выглядывают пассажиры с развевающими рыжими ушами.
23 апреля
Прямо перед нашим домом стоит самая красивая сакля в Гурзуфе, настоящий татарский «сарай» («сарай» по-татарски — дворец). От нашего сарая без кавычек он сильно отличается. Лет сто пятьдесят назад он принадлежал местному хану, после революции большевики по привычке его присвоили, разместив тут гостиницу. А сейчас всё вернулось на круги своя, и этот дом купил самый богатый гурзуфчанин. Каждый вечер он выгуливает своего сумасшедшего джек-рассел-терьера. Он вылетает из дверей, валится на землю, хрипит и грызёт поводок (я про терьера). И слышны были только рёв пса и возгласы хозяина: «Терентий! Пойдём!»
24 апреля
Оказалось, наша крыша входит в ареал обитания местного бродяги. Это он опрокинул планшет, на котором сушились мои цветы боярышника! Это он первый занимает качели на веранде! Это он мяукает под дверью по утрам! Ужасная личность.
Вечером стою в очереди в местном магазинчике. Передо мной парень покупает бычков томате.
— Мне нужно две банки. Кстати, почему у вас на полках стоят одинаковые банки с разными ценами?
— Да рызный привоз. По старым ценам и сезонным.
Мы переглянулись. Дальше я:
— Мне кильку. Что подешевле.
25 апреля
Наш квартиросдатчик Саша — любитель меня шокировать. Например:
— На набережную, что ли сходить… Даже не помню, когда я там был в последний раз.
— А купаться ходите?
— Да ну! В юности накупался.
Недавно познакомилась с его сыном Русланом. Завязался разговор, в котором я выступила интервьюером. Смысл примерно такой:
— Телевизор рассказал нам, что на референдум вас подталкивали дула автоматов…
— Конечно! Нас — автоматы, за соседями справа ехали танки, соседями слева — инопланетяне. Бред это полный! Для нас это был праздник!
— А правда, что пошли почти все?
— Из моих знакомых — абсолютно все. Мы пришли с отцом на избирательный участок. Там стоит знакомый мент, жуёт пирожок. Зашли внутрь, там ещё один мент, тоже жуёт пирожок. Мы проголосовали, я купил себе пирожок и пошёл домой.
— И как? В русском Крыму лучше живётся?
— Я бы так не сказал. Минусы в том, что цены выросли при старых зарплатах. Теперь перевозить товар можно только паромом, а паромщики подняли цену на билет в 5 раз. А плюсы — открыли пляжи, которые незаконно занимали частники.
— Какие у вас отношения с татарами? Их же пытались против вас направить.
— Татары такой народ, что ничего не будут делать, не собравшись на совете. У них всё решает старейшина. А вообще они нас кормят. Хороший трудолюбивый народ.
26 апреля
Художников в апреле как собак. В мае уже меньше, летом и зимой почти нет. Некоторые ушлые москвичи приезжают сюда с учениками и живут за их счёт. Тут несколько таких групп. В центре — творец с бородкой, по окружности — тёти с этюдничками. Они работают на расстоянии вытянутой руки друг от друга, ежедневно мигрируя с улицы на улицу, а в девять вечера у них просмотр. Мы с ними перезнакомились, здороваемся. Как-то раз видим — на улице Чехова новенький:
— Я по лицу вижу, что неинтересный художник.
— А я по затылку. В Доме творчества нам худрук говорил: «Хорошего художника по спине видно».
И мы гордо выпрямили спины.
27 апреля
Всё утро горизонт атакуют дельфины. До этого море плескалось, и их, видимо, просто не было видно в складках волн. А теперь поблёскивают чёрными спинками. Рыбачки рассказали, что они не такие уж дружелюбные, часто выталкивают пьяных отдыхающих от берега в море, боятся за свою рыбу.
28 апреля
Сегодня ходили на Гурзуфское шоссе, чтобы посетить пушкинскую беседку под названием Эхо. С её высоты Александр Сергеевич любовался панорамой, когда целый месяц прожил в Гурзуфе во время южной ссылки. Но нам сейчас этого уже не удастся сделать. Потому что от поэтического шоссе осталась только заасфальтированная дорога с глухим забором по краям, а беседку Эхо купил кто-то хитрый и богатый. За всё надо платить, даже за морской пейзаж.
29 апреля
Я рисую на набережной. Подходит мужик. Шум волн, тёплый бриз и наш бестолковый разговор. Он представился Сергеем Боцманом, уточнив, что боцман — именно звание, а не прозвище и не фамилия (к сожалению). Обсудив проблемы христианской и иудейской религий, мы подошли к насущному вопросу — присоединению Крыма. Привожу выдержки из его рассказа: «Я родился и вырос в Гурзуфе. Поэтому Крым всегда мой несмотря на то, к чему он сейчас относится — к России или Украине. Прошлым летом из-за огромных очередей на паром многие разворачивались и ехали туда, что поближе на русской территории. Поэтому Сочи и Анапа прислали нам горячий привет. Там было в 8 раз больше людей за сезон и, соответственно, заработка. А вот нам пришлось туго. Потому что за лето нужно заработать достаточную сумму, а потом грамотно её распределить. Я ловлю и продаю рыбу, вожу экскурсии на Аю-Даг. А русские всё ужесточают, на Аю-Даг теперь не заедешь с воды».
Две тёти идут мимо дома, в котором в начале ХХ века жил знаменитый художник Константин Коровин. Одна читает мемориальную табличку. Вторая: «И правда на коровник похоже».
Я как обычно рисовала на лодочной станции и разговорилась с местным рыбачком. Про политику.
— Как вы встречали крымскую весну?
— В полной боевой готовности. У нас у Гурзуфе ждали «поезд дружбы», все мужчины были вооружены. И когда татары нас хотели порезать, мы тоже были к этому готовы. Собаки!
— А что они вам сделали, ведь это же их земля?
— Не их. Тут много кто жил. Мы ненавидим татар, а они нас. Но как-то живём вместе, сдерживаемся.
Что-то мне это ситуация напомнила… Что-то из новейшей истории одного кошерного государства, поделённого между собой двумя непримиримыми народами.
Сегодня над нашим пляжем пролетело три военных вертолёта. Я стояла, смотрела вверх и думала — куда бежать?
30 апреля
Погода удивительная сегодня — туман, дождь и солнце одновременно! А потом туман по горе как на саночках съехал в море и растворился. Мы сидели на веранде, благородно пили чай и сочиняли хокку:
Небо и море
В единое целое слившись,
Родили туман.
Небо ли в море упало?
Море ли в небо плеснулось?
Туман.
Засиделся в гостях у горы
Белый туман.
Всю её обнимает.
1 мая
В Гурзуфе на майские всегда ожидают наплыв отдыхающих. Но в этом году почти никто не приехал. Осталась надежда на лето. А праздник весны и труда было бы честнее назвать праздником шашлыков и самогона.
2 мая
Начался сезон, чему есть несколько признаков:
- Появилась музыка. Раньше только море плескалось, а теперь отовсюду тыц-тыц.
- Люди на улицах стали ходить в цветной одежде. И это разительная перемена, потому что местные ходят только в чёрном уродливом тряпье.
- Начали доноситься детские голоса. В апреле было полное затишье. Будто тут вообще нет детей.
- Стали слышны и прочие человеческие голоса. Возгласы женщин и мужчин. Брань. Смех.
- На улице у каждого человека в руках теперь фотоаппарат.
- Люди на пляже! До этого он интересовал только чаек.
- На всех углах материализовались палаточки со всяким хламом — товары для отдыхающих.
- И самый явный признак — рост цен. На самолётные билеты, на аренду жилья, на еду.
3 мая
Чайки носятся над нами и оргазмически орут. Вид у них как у классической тёщи из анекдотов: подозрительный взгляд, крикливый голос, наглая походка. А море устроило нам сюрприз — оно исчезло. Вместо него теперь белое месиво — густейший туман. Можно было видеть и даже осязать, как его слои овладевают городом. Саша рассказал, что по весне начинается период туманов. Море нагревается, испаряется и обволакивает всю сушу. Я смотрю с веранды на то, что было морем, но вижу только верхушки кипарисов, а дальше — пустота, край земли. Не могу сдержаться:
— Какая красота!
Мимо проходящая татарка (монотонно бубнит под нос):
— Понаехали. Понаехали. Понаехали.
4 мая
Море и небо совершенно слились — по тону, по цвету — сплошное молоко. Ночью не спалось. Вышла на веранду. А там сырые запахи цветов, мерцанье огоньков сквозь туман и соловей под ритм волн… По этому поводу были сочинены несколько хокку:
Весной море играет:
Наш маленький город
Обняло белый облаком.
Туман над морем
Повис клоками.
Холодная весна.
Солнце едва обвело
Золотом контур горы,
Рыбаки ушли в море.
5 мая
Что на самом деле думает художник,
когда вы подходите к нему с дурацким вопросом:
— А можно посмотреть?
“Кажется, браунинг в левом кармане”.
— Вы художник, да?
“Нет, в правом”.
— Я вас не отвлекаю?
“Нецензурная брань”.
— Мне нравится.
“Ну слава Богу”.
6 мая
Местные летом как неясные тени среди ярких отдыхающих. Сейчас они на виду — некрасивые и бедные. А живут здесь, в этой красоте. Всё-таки сознание определяет бытие. Спрашиваю у одного из них:
— А чем вы тут занимаетесь?
— Ну… пьём, в компьютерные игры играем.
— Понятно, мы тем же.
7 мая
Шла по дорожке. И вдруг — между кипарисами и скалами полетела живая фортепианная мелодия. Откуда она здесь? Поднимаю голову — на скалу ведут ступени, читаю табличку: «Детская музыкальная школа». Я остановилась послушать, играли что-то классическое. Мимо проходящий карапуз:
— Мам, это что? Музыка?
8 мая
Художник рисует на улице. Под его правым локтем материализуется шкет лет семи. Долго стоит и смотрит (дети — лучшие зрители). Наконец я у него спрашиваю:
— Ты тоже рисуешь?
— Да. В школе.
— Что любишь рисовать?
— Корабли, ёлки, цветы и дома.
— Ты в Гурзуфе живёшь?
— Нет, в Киеве.
— На отдых приехал?
— Нет, я уже год здесь. И в Киев уеду тоже через год.
— С кем тут живёшь?
— С мамой и Варей. Это малышка.
— А где бы ты хотел жить: тут или в Киеве?
— В Киеве. Тут скучно. Только летом хорошо.
9 мая
Будучи в Крыму, я решила отметить праздник Победы в Севастополе. Для этого нужно было доехать до Ялты, оттуда — в город-герой. В автобусе разговорилась с соседкой:
— Я приехала с Украины в отпуск. А что у нас там творится… — и замолчала. Я посмотрела на неё и увидела, что она плачет. — Я раньше очень любила наш флаг — жовто-блакитный (укр. «жёлто-голубой»), а теперь смотреть на него не могу. А что они с Донбассом сделали! У меня много родственников там. Приехала оттуда ко мне в Харьков сестра с племянницей, девочка только в школу пошла. Так если за окном кто-то крикнет, она бежит ложиться под ванную, уши закрывает, рот открывает (чтобы от взрыва внутренние органы не повредились). Пришлось моему старшему сыну взять её за руку, вывести на улицу и показать, что тут нет военных дядей. Хотя в последнее время и у нас техника на улицах появляется. Властям не нравится наш пророссийский настрой. Например, за то, что одна знакомая учительница надела георгиевскую ленточку, её на улице схватили и доставили в участок. В стране нет денег, но на то, чтобы напечатать новые учебники, они нашлись! И с первого сентября дети будут узнавать, что Украина не принимала участие в Великой Отечественной войне! А Россия нас, оказывается, всегда угнетала, и Майдан собрали, чтобы это иго сбросить! Крым они по-прежнему считают своим, но только почему-то и воду перекрыли, и газ, и все поезда отменили. Железные дороги несут огромные убытки! Из одного Харькова можно было уехать до Симферополя на шести поездах. Взамен приглашают ехать отдыхать на Карпаты, только никто туда не поехал. Теперь нам приходится ехать до границы, идти пешком до пограничной заставы два километра с чемоданами. И это хоть в дождь, хоть в снег! А там они проводят тщательный личный досмотр. Сейчас вот Керченский мост собираются строить, но мне кажется, он не потребуется. Скоро революция закончится, и этой страны больше не будет. Харьков хочет присоединиться к России, да и все, кроме западенцев (жителей западной части Украины).
Остановка перед Севастополем «Сапун-гора». Как торжественно звучит! И какая страшная история в этом слове! Рядом парень по телефону: «Алё, я на сапуне».
тяжёлый металл корабля
спокойно проходит залив
не танцует с волнами
и прямой полосой
за седым кораблём
виден край полотенца
охрянОе зелёное синее и голубое
отражается небо
в морской глубине
А теперь про Севастополь. К сожалению, вместо блистательного парада я увидела только затылки плотно утрамбовавшихся крымчан. Ещё несколько пешеходных колонн. И пару корабликов издалека. От города у меня остались абсолютно такие же впечатления, как от Волгограда. Только вместо могучей реки море. Та же архитектура. Похожие по масштабу бои во время войны, и эта энергетика будто застыла здесь. Путь к автовокзалу я спросила у двух местных девушек. Мы пошли вместе, и они рассказали, что заняли места на площади в шесть утра (парад начинается в десять). Спрашиваю:
— Вы уже купались?
— Да, в речке.
— А я в озере.
— Позвольте, а как же море?
— Ах, море… Оно и нагревается дольше, да и вообще надоело уже.
10 мая
Удивительное зрелище в китайском стиле. Гора, которая образует Гурзуфскую бухту, была полностью скрыта туманом. А сейчас она на несколько минут раздвинула шторки прямо посередине, показалась нам и снова спряталась, кокетка.
Сегодня обедали козьим молоком, лавашем и инжирным вареньем. У меня новая игра с морем: если долго и пристально вглядываться в горизонт, обязательно увидишь корабли. Обязательно.
11 мая
Сейчас в «Артеке» идёт масштабная перестройка. «Артек» — это всероссийский (если не сказать — всемирный) детский лагерь на огромной прибрежной территории, ещё не полностью освоенной. На ней располагаются несколько лагерей: «Морской», «Янтарный», «Хрустальный», «Лазурный», «Озёрный», «Полевой», «Речной», «Лесной», «Кипарисный». Ближе всего к Гурзуфу «Кипарисный». Он буквально через дорогу от нашего дома, поэтому там я гуляю по утрам.
Многие гурзуфчане заняли свободную территорию на большом артековском склоне под свои дачи, теперь с ними не будут церемониться. А есть и те, кто живёт там законно. Сейчас для них строится большая десятиэтажка на окраине Гурзуфа, куда всех будут переселять. Не представляю, как они будут там жить.
12 мая
Сейчас стоит та погода, когда люди одеты от футболок до курток. Воздух холодный, а солнце греет. Ездили в Никитский сад. Это удивительное место, мне кажется, там всем всегда хорошо. Обошли разноцветное море тюльпанария и направились в заветный иридарий. К нашему огорчению, сад не торгует ни семенами, ни клубнями. А ведь это мог бы быть отличный бизнес, нужный и полезный. Получше пепельниц «Я был в Крыму».
13 мая
На набережной познакомилась с местным, который поведал мне свои скорби:
— Вы считаете, что русский Крым — это хорошо? А я уже сомневаюсь. Например, «Артек» для нас — практически единственный заработок. Тут все работают круглый год поварами, шофёрами. А новый директор предпочёл нанять из Москвы гастарбайтеров по дешёвке. Мы даже в интернете встречали его объявления! И это при том, что тут больше нет работы! Это не издевательство? Мы и на митинги ходили, и Путину писали, всё бесполезно. Я устроился в санаторий водителем катера. И через месяц мне выдали зарплату в три тысячи рублей! Я в тот же день написал заявление об уходе.
14 мая
Заболела, сижу в нашей сакле. Чай, финики и книги (взяла с собой дневник Корнея Чуковского, «Записки у изголовья» японской придворной дамы Х века Сей-Сёнагон, ну и Бродского, конечно). Я смотрю в окно на море, море смотрит на меня. ЧУдно!
15 мая
Зашла в Дом творчества им. К. Коровина и ещё издали увидела потрясающую юбку. Поднимаю взгляд выше: все части костюма — великолепный образец бохо. Симпатичная такая девушка, стройная и милая, возраст которой трудноопределяем (колеблется от 30 до 50). Спрашиваю:
— Вы из Москвы?
— Ну да.
— И наверное, жена художника?
— Да, так и есть. И сама заканчивала керамическое отделение.
— Значит, мы коллеги! Выставляетесь?
— Нет, я полностью занимаюсь детьми.
Пытаюсь дальше блеснуть свой догадливостью:
— У вас их четверо?
— Нет, десять.
— ?!
— Чтоб сразу вас добить, скажу ещё, что у меня 23 внука.
…короче, ей удалось.
16 мая
На шикарной соседской веранде, увитой розами, с потрясающим видом на море, слышу разговор двух местных тётенек: «Как же мне надоел уже этот муравейник (в Гурзуфе дороги совпадают по уровню с крышами параллельной улицы)! Не надо мне этих отдыхающих, платили бы пенсию нормальную… А вообще, с удовольствием уехала бы отсюда».
Вечером смотрели по телевизору украинские новости. Показывают абсолютно то же, что у нас. Только в комментариях мелькает сочетание «российский агрессор». Так кто агрессор? Я запуталась. Все запутались. На этот вопрос есть правильный ответ?
17 мая
Съездили в Ялту. Дорога шла прямо над прекрасным морем, но местные как будто принципиально смотрели в другую сторону. Там погуляли по набережной, на которой мистер Ленин указывал почему-то на порт, обрызгали желчью местный выставочный зал и посетили рынок. Молодая петрушка, мята, кинза — божественный аромат! И четыре кошерных финика из Израиля (видимо, этим объясняется их цена). Город действительно утопает в зелени. Очень красивый.
18 мая
Зашла на Дачу Чехова, которая теперь стала музеем. Небрежно кидаю смотрителю:
— Я у вас тут порисую.
— Хорошо. Только не залейте всё своей тушью.
— Где я только с ней не рисовала! На скалах, в «Артеке», на пляже — и нигде не пролила
Ну, в общем, я пролила. Полбанки осталось на оградке из камней. Уходя, робко оповещаю:
— Я там у вам немножко разлила… Но тушь на водной основе, дождик смоет…
— А я это прекрасно понимал.
— Но ведь я правда её разливаю впервые!
— Хорошо, будем считать — сглазил.
Потом я ещё раз встречалась с ним, проходя по Чеховской улице, и он долго провожал меня взглядом. Один раз спрашиваю:
— Смыл дождик?
— Дождик?! Обезьянка не смыла (пила с круглым диском)!!!
В последний день я зашла к ним и подарила тушевый рисунок с видом их музея со стороны пляжа. Расстались мы хорошо. Но художников с тех пор туда не пускают…
19 мая
На набережной ко мне подошёл мужик в белых отглаженных брючках и спросил:
— Не подскажете, как выйти к остановке на Ялту?
— Я как раз туда иду. Пойдёмте вместе.
Он внимательно посмотрел на мою юбку:
— А вы что, староверка? Нет, я лучше сам найду.
20 мая
На автовокзале в Симферополе кто-то спрашивает у кассирши: “А меня выпустят с украинским паспортом? А то предупреждали, чтобы я его тут и не показывал”. На окошко кассы прилеплен листик с надписью: “По имеющимся сведениям, поступающим от пассажиров, в последнее время в пунктах пропуска на крымско-украинской границе участились случаи запрета персоналом службы Украины гражданам, прибывшим в республику Крым с материковой части Российской Федерации, которые в последующем следуют через пограничные переходы на территорию Украины, с применением при этом мер высадки из рейсовых автобусов. В целых предупреждения непредвиденных ситуаций просим учесть данное обстоятельство и лично руководствоваться им при покупке билета для проезда на материковую часть Украины”. В зале ожидания громкий голос старичка: “А Порошенко мы все зовём Потрошенко”.
21 мая
На вокзале в Анапе везде мусорки с разноцветными ведёрками: для бумаги, железа, пищи, пластика. Я смотрю на это и тихо радуюсь: “Какой Анапа продвинутый город! Европа почти!”. Тут обзор закрывает хмурая уборщица с большим пакетом, куда поочерёдно из всех бачков извлекает то, что так тщательно сортировали пассажиры. Абсурд.
Едем поездом по России. Почему-то вижу три радуги, хотя жарко и ни тучки. После Крыма трудно сразу принять цивилизацию. В Гурзуфе даже матерятся и курят по-другому. Там нет шума города. Там море.
Фотоотчёт тут.
Впервые заметки были опубикованы на Культурном сайтике.
Кстати, посмотрите, там текста меньше, зато с моими рисунками!